«ЕЛИЗАВЕТА, ДЩЕРЬ ПЕТРА»

18 декабря 1709 года, родилась императрица Елизавета Петровна. Воспоминания о ней современников и оценки ее личности учеными последующих поколений весьма противоречивы, но она была «последней русской императрицей» и самой московской из всех правителей петербургского периода.

Опальная принцесса

Елизавета Петровна (1709 - 1761) - дочь Петра I и Екатерины I. Императрица с 25 ноября 1741 - 24 декабря 1761

К тому времени ее родители еще не состояли в законном браке – они обвенчались только в 1712 году, и это обстоятельство стало для Елизаветы в дальнейшем причиной немалых трудностей. Петр души не чаял в Лизетке и называл «четвертной четвеxчетвертной тной лапушкой», когда та забавно ползала на четвереньках. От отца она унаследовала веселый бойкий нрав, искренность и вспыльчивость. На характер Елизаветы Петровны и на ее правление во многом наложило отпечаток ее рождение в Москве: царевну воспитывали в европейских веяниях, но под сильным влиянием московского духа. Можно сказать, что ее воспитала Москва. Елизавета подолгу жила в царских резиденциях в Измайлове, Покровском, Преображенском и Коломенском, где на всю жизнь пристрастилась к ягодам. С детства она была очень набожна, любила церковную службу и пение, строго соблюдала посты, ходила пешком на богомолье. И не только хорошо знала Москву, но и любила ее, в отличие от своего отца. И при этом ей был присущ веселый и ветреный нрав. Елизавета с юности хотела нравиться мужчинам, любила всяческие развлечения, танцы, охоту, наряды, ибо была очень хороша собой, отличаясь именно русской красотой, и вопреки дворцовой моде никогда не пудрила свои роскошные рыжеватые волосы. От родителей царевна имела весьма приличное содержание и могла позволить себе любую прихоть, будь то катание на лошадях, балы или сотни платьев.

Воспитание она получила не столько урывочное, сколько положенное царской дочери, которую готовят к династическому браку, – о ее правлении сначала никто и не думал. Ее рано начали учить грамоте (особенно в этом старался отец, всегда писавший любимой дочери письма), музыке, этикету, иностранным языкам, особенно французскому, и она навсегда полюбила французские романы, что называют одной из причин ее гуманного правления и смягчения нравов при дворе. Русские дипломаты добивались сватовства французского короля Людовика XV, которого Петр, еще малолетнего, увидел в Париже и, вопреки этикету, схватил на руки и от души поцеловал. Может, тогда он и возмечтал выдать за него свою Лизетку. Так намеревались упрочить союз России с Францией, но в 1725 году Людовик обвенчался с Марией Лещинской, дочерью свергнутого польского короля. Причиной официального отказа царевне Елизавете стало и низкое происхождение ее матери Марты, и ее рождение до законного брака родителей. Ряд исследователей видят в восхождении Елизаветы на российской престол французский след, тянущийся со времен неудачного ее сватовства. Дочь Петра сватали не один раз, в том числе и за Карла Голштинского. Чувство с ее стороны было очень горячим, но жених неожиданно умер в июне 1727 года.

Казалось, для Елизаветы все было кончено после смерти ее матери в том же 1727 году. Завещание императрицы оставило право Елизаветы и ее потомства на престол после Петра II и старшей дочери Анны Петровны. Тогда в России воцарился Петр II, сын покойного царевича Алексея и племянник Елизаветы. Многие считали, что между ними вдруг вспыхнули чувства, переросшие теплую дружбу, и что ее едва ли не прочили ему в супруги, хотя подобный брак не был бы принят Церковью.

После кончины бездетного Петра II в январе 1730 года Елизавета даже не считалась претенденткой на престол по причине «незаконнорожденности». Хотя протоиерей Илья Бухарев сообщает, что Петр Великий благословил Елизавету царскосельской иконой Божией Матери «Знамение» как наследницу престола после Екатерины I.

Однако Верховный тайный совет пригласил на русский трон ее кузину, Анну Иоанновну, которую «верховники» намеревались ограничить в самодержавных правах. Может, именно потому и не годилась для престола дочь Петра. Для Елизаветы настало самое тяжелое время. Грозная Анна Иоанновна видела в ней соперницу во всем: и в красоте, и в правах на престол, которых у дочери Петра было больше, чем у его племянницы. Утверждают, что Елизавета никогда не стремилась к власти, но, несомненно, в годы опалы она научилась многим ценным политическим качествам, пригодившимся ей в дальнейшем: осторожности, сдержанности, скрытности, наблюдательности, умению лавировать, или, по выражению С.М. Соловьева, «проходить между толкающими друг друга людьми, не толкая их». Конечно, она тогда не помышляла о власти, больше всего боясь насильственного пострига в монастырь. И лишь существование за границей внука Петра Великого принца Петра Голштинского (сына Анны Петровны) отводило от нее эту опасность.

Анна Иоанновна выместила на ней все свое неудовольствие. Прежде всего, она назначила опальной кузине столь мизерное содержание, что той пришлось переодеться в простое платье. Это объясняют тем, что Анна в свое время молила родителей Елизаветы о денежной помощи, но они оставили ее мольбы без ответа. Бесспорно, она ревновала к красоте царевны. Когда китайского посла на балу в Петербурге спросили, кто кажется ему всех красивей, он сначала ответил уклончиво, стесняясь говорить в присутствии императрицы комплимент другой женщине, а потом прямо показал на Елизавету, добавив, что она была бы сущей красавицей, если бы у нее не были такие большие (европейские) глаза. Уязвленная Анна срывала с нее банты и украшения на глазах у всех и вообще предпочитала держать ее в Москве, с глаз долой. Елизавета жила в своем любимом Покровском близ Сокольников. А в Петербурге ей отвели загородное владение ее матери Сарское (будущее Царское село) – еще довольно запущенное место, где в глухих лесах водились разбойники, так что испуганная Елизавета просила прислать пуль и картечи.

Зато вокруг нее сложился собственный маленький двор. Среди членов свиты были будущие государственные деятели братья А.И. и П.И. Шуваловы, М.И. Воронцов, а в 1731 году она познакомилась с придворным певчим Алексеем Григорьевичем Разумовским. Елизавета, обожавшая хорошее пение, заметила его, и вскоре он стал ее фаворитом. Ради него она построила в Покровском каменный дворец (на нынешней улице Гастелло), где позднее они отпраздновали свадьбу.

Анна мечтала выдать Елизавету замуж подальше от России, но страшилась иметь за границей не только дочь, но и внука Петра Великого. Опасность для Анны Иоанновны крылась и в том, что Елизавету любили гвардейцы, и та была к ним необычайно ласкова, пытаясь обезопасить себя с их помощью. Взаимной любви способствовала общая ненависть русского общества к Бирону и к немецкому засилью временщиков, далеких от интересов России. По выражению С.М. Соловьева, «чувствовалось иго с Запада, более тяжкое, чем прежнее иго с Востока». Дочь Петра, способная проводить в России национальную политику, справедливо казалась достойной кандидатурой на русский трон. Петровские времена стали восприниматься воплощением идеи патриотизма, а сам Петр – национальным государем.

Помирилась Анна Иоанновна с Елизаветой только перед своей смертью осенью 1740 года, но престол был завещан Иоанну Антоновичу, сыну племянницы императрицы, Анны Леопольдовны, и принца Антона Ульриха Брауншвейгского, под регентством Бирона. После свержения Бирона в ноябре 1740 года дышать в России стало легче. Анна Леопольдовна стала регентшей, и были освобождены многие жертвы бироновщины, в том числе и из русского духовенства. Архиепископ Феофилакт (Лопатинский) был привезен в Петербург из крепости уже в конце декабря для восстановления в архиерейском сане. После заточения в крепости он был слаб и болен. И потому навестившая его цесаревна Елизавета спросила его, узнает ли он ее. На что тот ответил: «Знаю, что ты – искра Петра Великого».

Министры Анны Леопольдовны советовали ей как можно скорее удалить Елизавету из Петербурга.

Полностью читать здесь